Он хорош только в одном — калечить мертвецов

Какое чудесное совпадение! Только мы оценили заряженный адреналином экшен «Бегущий человек» от британского самородка Эдгара Райта, где его визуальный стиль и юмор окончательно сформировались, как сегодня переносимся почти в самое начало его режиссерской карьеры. Трилогия «Кровь и мороженое» или «Трех вкусов Cornetto» — серия фильмов, написанных в соавторстве с комиком Саймоном Пеггом и расширяющая рамки сразу нескольких жанров. Сегодня в наш фокус внимания попала начавшая этот парад нелепых и жутких ситуаций комедия «Зомби по имени Шон». 

Уже само название заявляет — шатающаяся по улицам в поисках живой плоти мертвечина здесь кишмя кишит. Но это не только очередная сатира на бездумное общество потребления (хотя и она тоже), как было у праотца этого жанра Джорджа Ромеро. «Шон» — еще и уморительный ромком про двух кидалтов, великовозрастных болванов, застрявших в личном филиале «Неверленда» и не желающих взрослеть. Наконец, это еще и целый чеховский пулемет: следите за комедийными заходами в оба глаза — в какой-то момент лента начнет палить панчлайнами из всех орудий, и главным счастливчиком окажется тот, кто проследит, откуда у них ноги растут.
 
Еще раз про зомби и не только
 
Выше мы писали, что каждый фильм трилогии (вслед за «Шоном» вышли «Типа крутые легавые» и «Армагеддец») олицетворят свой шарик мороженного Cornetto. Сегодняшний фигурант «Полки с кассетами» — розовое клубничное, ибо к концу непродолжительного, но насыщенного хронометража, вы слегка обалдеете от количества крови на квадратный метр. Самая явная пришедшая на ум киноману ассоциация — «Ночь живых мертвецов» Ромеро и «28 дней спустя» Дэнни Бойла. Те же безлюдные улицы, одичавшие выживальщики и тревожные сообщения по телевизору. Но если у предыдущих авторов зомби были аллюзией на безмозглое общество потребления, то у Райта оторванными от реальности становятся сами Шон и его друзья. Причем настолько, что герой Саймона Пегга еще до начала эпидемии выглядит как жертва гипноза: его рутина умещается в заколдованный круг «работа — дом — диван», и даже молодые стажеры в магазине электроники, где он трудится, ни во что его не ставят.

Апофеоза абсурдности все достигает, когда на утро после попойки со своим еще более непутевым другом Эдом (прекрасный Ник Фрост) Шон тащится в ближайший магазин. Хитрая камера Эдгара Райта нарочно выписывает пируэты вокруг Пегга, мельком захватывая творящийся на заднем плане хаос. Там уже вовсю царит апокалипсис, а одурманенный герой в упор не замечает даже прилегшего у себя на газоне соседа. Поскользнувшись на чей-то крови, он чуть было не падает, но не придает этому значения. Воистину, пьяному не страшны ни свирепые собаки, ни шальные пули, ни ожившие мертвецы. Но Шону даже выпивка не особо нужна для того, чтобы впасть в лунатизм. Подобную зубастую сатиру на общество в апокалиптическом кино мы получим разве что в «Зомбилэнде» годами позже. Правда, кажется, Рубен Флейшер и держал в голове «Шона», когда писал руководство по выживанию для собственного инфантильного лидера.
 
Да повзрослей ты уже наконец!
 
Саймон Пегг и Ник Фрост — друзья не только на экране, но и в жизни, и этот факт повлиял на динамику немного нездоровых отношений их персонажей. Хотя актерам редко приходилось импровизировать у Райта — уж очень выверенные, подстроенные под монтаж и визуальный сторителлинг у него сценарии — они все равно добавили в образы Шона и Эда забавную отсебятину. Каждый их диалог — разговор двух огромных лбов, которым трудно дается эта скучная взрослая жизнь. Зато среди шатающихся трупов они внезапно расцветают, споря, каким пластинками можно швыряться в нападающих, а какие жалко.

При этом у Шона, по классике, на плечах сидят ангел и демон. Голос разума здесь — его девушка Лиз, призывающая героя к ответственности, а чертом, конечно, выступает Эд, отрицающий эту самую ответственность как концепт. Кажется, что к финалу Шон должен пройти своеобразное крещение огнем и расстаться с детством в лице лучшего друга, но режиссер придумывает более элегантное решение — подружить героя с его внутренним ребенком. Так, первые сорок лет в жизни мальчика остаются самыми сложными, но он хотя бы больше не игнорирует настоящую (и загробную) жизнь вокруг.
 
Don`t stop him now
 
Отличить любителей клипового монтажа и визуальных понтов Гая Ричи, Квентина Тарантино, Дэвида Литча и Эдгара Райта друг от друга непросто только начинающему киноману. На деле Райт не похож даже на своего земляка Ричи, хотя оба получают несказанное удовольствие от динамичных переходов. У Райта они становятся не только броскими, но еще и смешными, потому что часто сопровождают бредовые планы героев, бытовые ритуалы вроде приготовления завтрака и заправку машины бензином. В «Зомби по имени Шон» Эдгар решил зумировать и ускорить рассказ героя о том, как они с Эдом пойдут устранять его отчима (Билл Найи). Такими же сюрреалистичными, а оттого забавными становятся позаимствованные из хорроров скримеры с навязчивым третьим соседом, занудой Питом (Питер Серафинович). Да и сцена сборов унылого офисного клерка на работу внезапно весьма бодрит.

Ну и как же великий меломан Эдгар Райт да обошелся бы без музыки. Подчинить большую часть экшена ритму бессмертных хитов и запечатлеть свою любовь к ним на экране он решится позже. В «Малыше на драйве» песни будут таким же естественным двигателем сюжета, как любые другие коллизии. Но уже в «Шоне» саундтрек — не просто сопровождение творящегося вокруг безумия. Сцена с орущим из музыкального автомата Фредди Меркьюри могла бы показаться натужной, если бы не возможность отколотить зомбаря бильярдными киями, идеально попадая в биты. Это, конечно, еще не та выверенная хореография погони и крутых виражей под гитарные рифы, какие мы увидели в «Малыше», но уже очень зрелищно.
 
Coldplay… и вы тут!
 
Чего остро не хватает голливудским фильмам Райта, так это веселой «британской коммуналки», кочевавшей по трилогии «Кровь и мороженое», как по гостям в рождественскую пору. Узнавание этих родных лиц ограничено только вашей насмотретнностью. Причем если у Найи в «Шоне» значимая второстепенная роль, где он проявляет весь свой коронный сарказм, даже не ведя бровью, то, например, любимый всеми Ватсон и Бильбо, молодой Мартин Фриман, мелькает на пару секунд, зато в одной из самых фееричных сцен. А что насчет актеров из гениального ситкома с налетом мизантропии «Книжный магазин Блэка»? Недовольного Дилана Морана и восторженную Тэмсин Грег ни с кем не спутаешь.

В «Шоне» еще много комедийных бриллиантов, и, сталкиваясь в одной сцене, они взаимодействуют будто старые друзья — с только им понятными, но заразительными приколами. А дуэт Пегга и Фроста вообще придает всему черты бадди-муви, что неожиданно для фильма, который и так соединяет два полярных жанра. И не пропустите камео Криса Мартина и Джонни Баклэнда из Coldplay. Когда еще вы увидите их в такой разлагающейся обстановке?
 
«Зомби по имени Шон» — остроумное и находчивое кино, сумевшее взять правила зомби-хорроров, перевернуть их вверх тормашками и заставить работать по-новому. После него были «Тепло наших тел» и «Зомбилэнд», тоже удачно поместившие романтику в атмосферу упадка, но «Шон» бодро смотрится до сих пор — настолько ловко он отбивает свои же подачи и красиво закольцовывает всю историю. А еще, оказывается, не обязательно прощаться с ребенком внутри себя (или рядом с собой), чтобы стать лидером хотя бы в собственной жизни. В конце концов, когда тебя преследует капающий слюной и мычащий почтальон, ничто так не выручает, как дурацкое, инфантильное чувство юмора.